Экстремизм, свобода печати и Робеспьер

 
Недавний суд над книгой «Бхагават–Гита как она есть» в очередной раз продемонстрировал всю абсурдность существующей формулировки закона об экстремизме. Впрочем, о нюансах закона и минусах сказано и написано очень много, поэтому речь пойдет о его последствиях для свободы слова в стране.
 
Не далее, как вчера прочитал речь Робеспьера о свободе печати, которую он произнес в мае 1791 года в Обществе друзей Конституции. Признаюсь честно,  был поражен. Но поражен я был не самим текстом выступления, а тем, что все озвученные им проблемы существуют, по сей день.
 
Мало того, у них выросли зубы в виде новых подразделений в силовых структурах и законов, которые вместо борьбы с реальными преступлениями охотятся на книги и, по факту, борются не с преступностью, а именно со свободой печати. При этом почему-то большинство преступлений они находят в литературе религиозных меньшинств… Странно, не правда ли?
 
Международным правом свобода слова признана одним из основных прав человека. Даже Конституцией РФ гарантируется свобода слова и свобода печати. Если быть точным, то гарантирует ее 29 статья:
 
Статья 29 Конституции Российской Федерации
«1. Каждому гарантируется свобода мысли и слова.
2. Не допускаются пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду. Запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства.
3. Никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них.
4. Каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. Перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяется федеральным законом.
5. Гарантируется свобода массовой информации. Цензура запрещается».
 
Заметьте, в статье даже предусмотрены ограничения свободы слова, которые призваны защитить нас с вами от новых Гитлеров и прочих антисоциальных типов. На базе именно 2 п. данной статьи, как мне видится, и был разработан закон об экстремизме, который предусматривает тюремное заключение за его нарушение. Зачем?
 
Еще в 18 веке Робеспьер отметил – для того, чтобы сочинение принесло какое-нибудь зло, должен найтись человек, который совершит преступление. Ведь когда речь идет о ясно выраженных призывах к насилию и действительном разжигании межрелигиозной розни, не трудно обнаружить действия, которыми сопровождаются эти призывы.
 
Но в реальности мы все чаще наблюдаем такую картину: есть представитель религии, которого обвиняют в распространении материалов, содержащих призывы к разжиганию межрелигиозной розни или даже насилию. Правда, когда мы смотрим на 20 летнюю, (к примеру) историю этой религии в данной стране, мы видим, что за это время не было НИ ОДНОГО случая насилия со стороны представителей это религии, а сами верующие даже в армию идти не могут по религиозным убеждениям. Глупо? Нет, это просто абсурд.
 
И, к сожалению, это неизбежно, когда вместо фактов за основу вывода берется чье-то мнение. «Что такое возбуждающее к бунту, опасное, мятежное сочинение? Могут ли эти определения применяться к тому сочинению,  которое мне представляют? Я  вижу,  как рождается здесь множество вопросов, которые будут отданы на произвол непостоянства мнений; я не нахожу более ни дела, ни свидетелей, ни закона, ни судьи; я замечаю лишь неопределенный донос, произвольные доказательства и решения. Один найдет преступление в вещи, другой – внамерении, третий – встиле. Этот не признает истины; тот осудит ее со знанием дела; другой захочет наказать горячность ее языка в тот самый момент, который она изберет, чтобы подать свой голос» - М. Робеспьер.
 
Самое смешное, что эти мнения не выдерживают никакой критики. Взять, хотя бы, «экспертов» Волкова Е.Н. и Белякову М.М, которые нашли экстремизм в книгах Л. Рона Хаббарда. В частности им не понравилась фраза: «Много лет назад я открыл и доказал, что человек в основе своей хороший». Но еще больше, что, цитирую: «фраза "человек в основе своей хороший" повторена 7 раз». Странный экстремизм, правда?
 
Впрочем, совсем отказаться от законов регулирующих печать было бы крайностью другого рода. В обществе должен быть закон, защищающий нас от клеветы и лжи. Особенно если учесть, что отдельный человек весьма уязвим перед лицом прессы, которая может уничтожить его репутацию.
 
Хочу обратить ваше внимание еще на один момент: каждый раз, когда ограничиваются свободы граждан, это мотивируется защитой их прав или обеспечением безопасности. Но что мы получаем на самом деле? Основатель Саентологии Л. Рон Хаббард, который посвятил треть века изучению человека и общества отметил, что законы и наказания не действуют на преступников.
 
Вдумайтесь: люди, которые совершают преступления, знают о тех наказаниях, которые их ждут и все же идут на это. Но те люди, которые не совершают преступлений, вынуждены нести на себе весь груз ограничений. И в случае свободы печати и свободы слова мы видим это как нельзя более ясно.
 
Интересно так же, что люди, которые больше прочих стремятся повесить ярлык «экстремизм» на то или иное религиозное меньшинство, на самом деле активно  разжигают межрелигиозную рознь.
 
Почему эти люди еще не объявлены экстремистами, а их книги, открытым текстом призывающие к дискриминации по религиозному признаку, не запрещены, в то время как экстремизм находят даже в картинах Васнецова – загадка.
 
Решением этой проблемы может стать столь же активная позиция религиозных организаций, которые по каждому случаю дискриминации составляли бы заявления в прокуратуру и ближайший Центр «Э». В конце концов, Конституция РФ говорит о том, что перед законом все равны.
 
Возможно, перестав чувствовать безнаказанность, эти борцы с религией успокоятся и займутся более достойным, а главное более полезным для общества делом.
 
Артём Кузнецов